Многие, многие храбрецы со всех концов Вестмарки, Кхандураса и Кеджистана пришли в те смутные времена в этот маленький, ничем не примечательный городишко. Ничем не примечательный, кроме очень древнего монастыря, построенного много-много веков назад, так давно, что никто не может с уверенностью сказать – когда точно.

Пришли, и вошли под своды древнего монастыря. И спустились в подземелья, уходящие в глубины земли на тысячи футов. В катакомбы и ходы, прорытые еще тогда, когда самого древнего монастыря не было на этом месте. Когда еще не было ни Вестмарки, ни Кхандураса, ни Кеджистана. Очень давно…

Много людей. Разных людей. Благородных и простолюдинов, пришедших сюда с чистой, сияющей белой душой ради того, чтоб свершить добро; со сверкающей подобно радугое душой, жаждущие нового знания; с кровоточащей огненной душой, ищущие отмщения; с темной душой, живущие в тени и жаждущие наживы на чужой беде. Кто не остался равнодушен… Отважные воины, ловкие бродяги-рейнджеры, таинственные адепты магических школ, благородные рыцари и клерики… Они шли и шли, многие дни. И по одному и компаниями, и целыми отрядами. Внутрь и под землю.

И очень немногие из них вернулись назад, наверх, к солнечному свету, голубому небу и зеленой траве. Очень немногие.

А все, кто вернулся, радовались преждевременно. Все они были прокляты! Все они! И проклятье настигло их всех!

Но одному из них, самому удачливому — досталось самое черное проклятье.

- - -

Вот еще одна молния сверкнула. Где-то совсем рядом. Трескучий удар грома не промедлил следом…

Караван повозок медленно, по другому нельзя в горах, да еще в такую погоду, тащится извилистым серпантином. Вперед и вверх. Спиралью. Вперед и вверх. К перевалу. Пока погода не испортилась окончательно. Осень кончилась и зима на носу. Этот бесконечный дождь – скорее всего последний в этом году, скоро перейдет в снег.

Лошади уныло перебирают ногами. Возницы тоскливо смотрят по сторонам. Скалы, скалы, кругом одни скалы. Однако, обвалов тут не бывает, поэтому вверх никто не смотрит. Все опасливо косятся влево. Там всего в паре-другой футов обрыв. И пропасть. Лететь вниз – несколько тысяч футов. Успеет надоесть. По краю обрыва высажены кривые деревца. Купцы водят свои караваны по этой дороге уже много лет, и высадили их для своего удобства и спокойствия. Видимость ограждения. Но лучше уж так, чем никак.

Холодает. Промозгло и сыро. В колеях стоит вода. Кругом лужи. Под колесами вагонов и копытами лошадей чавкает грязь. Бесконечный дождь. Ветер пробирает до костей. Все кутаются в плащи.

От ветра и бесконечной тряски на камнях, фонари подвешенные на крюках сзади вагонов раскачиваются, бросая причудливые танцующие тени и квадратики света.

Молния и тут же еще одна. И сразу же гром. Возницы бормочут ругательства. Все остальные пытаются спать. Все мечтают о постоялом дворе. О тарелке горячего жаркого. Кружке теплого пива. Теплой постели. И жарком пламени в очаге. Все это – впереди. И еще не скоро.

Сзади последнего вагона, рядом с подножкой, под самым раскачивающимся фонарем сидит человек. Он не думает ни о чем этом. Он уже очень давно ни о чем таком не думает…

Он подошел к караванщику всего за пол часа до отбытия. И попросился проехать с караваном. Просто проехать. Никакого багажа. Дал несколько монет. Золотых. Более чем достаточно. Караванщик подивился, откуда у такого мрачного проходимца в залатанной драной робе, такие деньги, но потом обратил внимание на меч, который незнакомец держал завернутым в холстину. Видел рукоять, гарду и немного клинок. Без украшений, резьбы, черни, позолоты. Но работа, какова была работа! И было в этом мече еще что-то…

В одном из приморских городков Кеджистана его шурин держит лавку, торгует оружием. Есть попроще, обычное, а есть и особенное, за особенную цену. Несколько раз караванщику случалось застрять с той стороны перевала. Дорога, разное бывает… Долгими зимними вечерами, которые в Кеджистане вовсе не так холодны, как в родной Вестмарке, сидели они вместе, пили вино и рассказывали друг другу о жизни, да о деле, которому отдали эту самую жизнь. Шурин рассказывал ему об оружии, и глаза его загорались. У него много знакомых по всему западу, таких же лавочников. И знанием они, все вместе, обладают немалым, особенно о том, что сделано из стали для того, чтобы лишать жизни или ее сохранять. Случалось караванщику возить для шурина товар из-за перевала, случалось и в обратную сторону, случалось и не только товар , но и свитки, книги, для оружейников, бронников и любителей старины. Шурин рассказал ему много, что есть на свете, как называется и зачем оно. Как отличить одно от другого и сделанное в разных местах и в разное время. Но самое главное, дал караванщику амулет. Сказал, что если рядом появится особенная вещь, особенное оружие, сделанное не только с помощью молота, наковальни и горна, и умеющее не только быстро лишать жизни в умелых руках, то амулет станет теплым и начнет мелко дрожать.

Увидев этот меч, караванщик, попросив обождать минуту, сходил за амулетом, надел амулет и вернулся. Так и есть. Амулет дрожал. Явственно. Сильно. И он был не теплый. Он был практически горячий!

Шурин предупредил его… Если ему предложат купить вещь, «замеченную» амулетом, соглашаться, хотя торг уместен. И везти к нему или хотя бы дать ему весточку. Но никогда, никогда не пытаться отобрать такую вещь силой. У простых людей таких вещей не бывает, сказал он. А еще, сказал он, люди, обладающие такими вещами, тоже перестают быть простыми людьми. И вообще, ты же не разбойник. Подумай о жене и детях…

В общем, караванщик взял незнакомца с собой. Какого черта! Ему заплатили, да вдобавок щедро, этот бродяга явно не съест и пятой части того, что заплатил. Он не прячет свой меч, и значит он наверняка не разбойник. А вот случись напасть на караван лихим людям и его меч как-раз пригодится. Вагоны имеют привычку увязать в колеях и ямах, особенно в такое время года, и тогда ни один человек в дороге не лишний. Да и мало ли… сочетание такой щедрости и оборванности… возможно это некая важная особа, желающая, чтобы ее путешествие прошло незамеченным. Короче, по рукам! В любом случае, никто не остается в проигрыше.

В караване незнакомец держался осторонь. Больше молчал. Часто подолгу сидел, натянув капюшон, задумавшись. Одно неудобство причинял он каравану – часто кричал во сне. Громко. Страшно. Правда спал он редко. И мало.

Сейчас даже караванщик не думал о странном незнакомце. Всем не было до него дела. Что всех и устраивало. Он просто сидел под фонарем, натянув свой капюшон так, что уже совершенно не было видно глаз.

Но вот если бы они поинтересовались… Что за странный шрам украшает лоб странного человека? Если бы они поинтересовались, что он делает сейчас… Если бы они увидели этот громадный красный камень, удивительно похожий на гигантский рубин, который этот странный человек держит в своих руках, крепко держит. Камень, который светится красным светом. Сам. И глаза этого странного человека, красновато поблескивающие в густой тени капюшона. Блики от камня? Или они светятся сами. И что, черт подери у него со ртом?

Но кто бы мог заглянуть в его мысли? Что думает этот странный человек?

«Много месяцев минуло с тех пор, как я оставил Тристрам. С тех самых пор, все время я пытаюсь забыть ужасы, увиденные, услышанные, пережитые мной в бездонных глубинах холодной земли, эти кошмары, вьющиеся вокруг меня не только во сне, но и наяву, постоянно, каждый миг, каждый вздох, каждый удар сердца.

Нечто темное во мне. Угнездилось. А я чувствую его. Оно движет мной, подталкивает меня, направляет на восток, уверяя меня, что там, среди руин древних королевств мое спасение. Сейчас, когда я знаю, куда я держу путь, не опасности грядущего пути пугают меня, не о них я думаю. С тех пор, как я прошел сквозь первые врата, одно я знаю, что лучшая часть моей души осталась позади, с той их сторны… навечно».

Никто не видит. Никто не знает. Ругаются и кутаются возницы. Начинает срываться снег. Холодно.

А если бы увидели? Узнали? Что бы изменилось? Что бы произошло? А что не произошло? Многие ли выжили бы? Меч, скажете? Всего один меч и один человек? Не-ет. Есть нечто, пострашней меча.

Нечто темное в душе не желает уходить. Не избавиться и от красного камня…

Молния, еще одна. Раскаты грома. Последние? Подмораживает. Снег повалил…

Постоялый двор еще не скоро…

Многим людям по всей земле снятся дурные сны. Приметы туманны и мрачны. Животные и духи беспокойны. Они чувствуют. Поползли мрачные слухи, и опять тот же самый городишко. И кое-кто уже двинулся в путь.

Одинокий Путник сидит под качающимся фонарем и держит в руках красный камень, светящийся без солнца.

Пока одинокий…